Путин произнес одну из важнейших речей в своей жизни

То, что Путин был раскован, много шутил и вообще находился в хорошей форме, произвело впечатление на наблюдателей — просто потому, что раньше посторонние были лишены возможности следить за неформальным общением Путина с политологами и уж тем более с европейскими политиками. Оказалось, что президент и под камеры может вполне непринужденно держаться как с аналитиками, так и с бывшими премьерами. Более того — он спокойно сочетал подначивание своих старых знакомых, вроде Проди и Фийона, с максимально серьезным обсуждением важнейших проблем — от сирийской до внутриполитических европейских.

«К концу встречи Путин взял на себя роль “ведущего ток-шоу”, — говорится в статье “Владимир Путин: президент, миротворец, ведущий ток-шоу” агентства Bloomberg — Он, явно без подготовки, энергично раздавал вопросы экс-министрам европейских стран и американскому эксперту по делам России. 

Вопросы об уровне демократии в России Путин парировал с легкостью. Российский лидер держался очень спокойно и уверенно в себе, он был в превосходной форме».

Заголовок в Bloomberg вполне типичен. Но все-таки главным было вовсе не шоу — хотя как модератор дискуссии Путин показал себя очень профессионально — а, та речь, с которой президент начал свое участие в заседании.

Это была одна из важнейших речей в его жизни. Речь идеологическая, посвященная «стратегии и ценностям», тому, что Путин назвал «ценностной основой развития нашей страны». В ней Путин продолжил те мысли, что он излагал в серии своих предвыборных статей в начале прошлого года и в выступлении год назад в Краснодаре на встрече с представителями общественности.

Краснодарская речь, в которой Путин заявил, что «попытки влиять на мировоззрение целых народов, стремление подчинить их своей воле, навязать свою систему ценностей и понятий — это абсолютная реальность, так же как борьба за минеральные ресурсы, с которой сталкиваются многие страны, в том числе и наша страна», странным образом прошла практически незамеченной — лишь отчасти это можно объяснить узким составом ее участников. 

Можно надеяться, что идеология валдайской речи не будет заслонена сиюминутными впечатлениями от форм дискуссий, происходивших на заседании клуба.

Версия для печати